Механизм роения пчелиной семьи многократно описан в литературе и известен пчеловодам в тончайших деталях. Остается невыясненным лишь одно: главный биологический стимул роевого размежевания рабочих особей пчелиной семьи. В XX в. ученые выдвигали несколько гипотез о факторах, вызывающих роение, но ни одна из них не подтвердилась. Противоречащие друг другу мнения Герстунга, Демутца, Батлера и других исследователей оставляли без ответа многие вопросы, и в конце концов были опровергнуты простыми опытами.
Так что же запускает сам механизм роения, заставляет пчелиную семью разделиться на несколько частей? По какому признаку пчелы еще недавно единого сообщества размежевываются на отдельные группы? Какой фактор регулирует число закладываемых маточников и число предроевых групп? Почему у разных пород пчел склонность к роению проявляется в неодинаковой степени? Почему некоторые сильные семьи не роятся из года в год и почему нередко приходят в роевое настроение слабые?
Ответ на эти и многие другие вопросы, на мой взгляд, следует искать в различии наследственности рабочих пчел, рожденных от одной матери, но разных отцов. Именно различное происхождение пчел одной семьи — причина возникновения роевого состояния.
Благодаря полиандрии (многоотцовству) каждую пчелиную семью уже изначально можно представить как некое сообщество нескольких групп пчел с преобладанием в каждой наследственных признаков одного из осеменивших матку трутней.
Вероятно, в периоды вынужденного бездействия пчелы одной семьи способны различать родных сестер от сестер сводных. Если это так, то механизм роения представляется крайне интересным явлением: генетически разнородное сообщество рабочих пчел делится на весьма однородные в генетическом отношении группы. «Запах» разноотцовства разделяет пчел семьи на предроевые группы, возбуждает настороженное отношение между ними и в итоге приводит к окончательному их размежеванию, то есть к выводу собственных маток и к слету из гнезда.
Очевидно, роевое размежевание пчелиной семьи и возникло лишь на той ступени эволюции, когда пчелиные матки начали спариваться не с одним, а с несколькими трутнями.
Процессы предроевого размежевания протекают в семье чаще, чем принято считать, но к делению они не приводят, так как в очагах генетической однородности оказывается недостаточное для успешного обособления и строительства роевых мисочек число пчел. Однако в условиях малообъемного улья и теплого климата предроевые скопления генетически однородных особей могут быть меньшего объема, особенно в помесных популяциях. В результате появляются сотни маточников и семья буквально израивается, отпуская рои один меньше другого. Судя по всему, механизм роения запускается задолго (по наблюдениям автора — за семь суток) до начала отстройки пчелами роевых мисочек. Для характеристики указанных процессов считаю необходимым ввести такие новые термины, как «предроевые группы», «предроевое размежевание», «предроевые очаги генетической однородности».
Когда одна из групп покидает улей, к ней присоединяется многочисленная армия взрослых пчел, не имеющих генетических пристрастий, — роевая горячка включает дополнительные природные механизмы (запах матки, запах роя и т.д.), призванные привлечь на сторону роя как можно большее число «неопределившихся» особей. На этом этапе пчелиный рой перестает состоять из одних лишь родных сестер и усиливается полусестрами. Это относится и к первому рою со старой маткой, и к последующим.
Тем не менее главное правило происходящего при роении генетического круговорота состоит, вероятно, лишь в том, что роевая матка должна быть выкормлена рабочими пчелами, имеющими одинаковую наследственность, затем спариться с имеющими разную наследственность трутнями.
Здесь мы подходим к новому пониманию некоторых закономерностей. Дело в том, что матки — роевые, свищевые и «тихой» смены — выводятся семьями под принципиально различными девизами: роевая матка — «чтобы была родной», матка «тихой» смены — «чтобы была лучше той, что есть», свищевая-аварийная — «чтобы была». Из этого следует, что искусственно выведенные матки по целому ряду пунктов не могут соответствовать ни роевым, ни маткам «тихой» смены, а уж если вывод проводят в намеренно лишенных маток семьях (как это зачастую и бывает), то они полностью соответствуют свищевым, выведенным пусть и в хороших, но все же аварийных для самих пчел условиях.
Однако вернемся к полиандрии. Чем большее число трутней осеменит матку, тем более плодовитой она становится. Одновременно возрастает и вероятность роения — природа в большинстве случаев стремится к размножению сильных семей. Абсолютно неройливой могла бы быть семья, матка которой спарилась с одним-единственным трутнем. Не удивительно, что таких семей в природе не бывает.
Но наука не стоит на месте, и раньше или позже ученым удастся добиться успешного осеменения матки спермой одного трутня. Оплодотворенная таким образом родоначальница даст генетически однородные яйца, из которых можно будет получить маток-близнецов — потомков одной матери и одного отца. Каждая из них произведет генетически однородных трутней — родных братьев, ведущих свое происхождение от одного деда (отцов трутни не имеют). Именно этих трутней следует использовать для полноценного осеменения племенных маток, вводя каждой сперму нескольких генетически идентичных самцов.
Если опыт удастся и полученные таким образом матки будут в полную силу производить генетически однородное потомство, то пчеловодство получит в свое распоряжение уникальный противороевой инструмент, пчелопитомники смогут на промышленной основе производить маток, дающих неройливое потомство. Распространение их не приведет к негативным последствиям, так как через несколько сезонов семья выведет матку «тихой» смены, которая естественным образом спарится с разнородными трутнями, и способность семьи к роению будет восстановлена.
В случае подтверждения полиандрической природы роения общепринятая практика, связанная с отбором малоройливых семей, скорее всего потеряет прежний смысл, так как станет очевидным тот факт, что «гена ройливости» как такового не существует. Бессмысленно уничтожать ройливые семьи до тех пор, пока соседние пасеки будут производить на свет крайне разнородных трутней.
Кроме того, следуя логике полиандрической природы роения, можно предположить, что древние породы в обособленных ареалах должны быть генетически однородными и поэтому малоройливыми. И наоборот, молодая порода всегда неоднородна и, соответственно, более ройлива.
Если следовать этой логике, то малоройливая серая горная кавказская пчела, безусловно, займет почетное место в списке древнейших пород. В то же время ройливую желтую долинную кавказскую пчелу следовало бы причислить к сугубо помесным популяциям. В этом случае гораздо менее ройливая желтая горная пчела Мегринского района Армении может быть признана предком желтой кавказской долинной пчелы. Если такой подход к популяционной систематике окажется верным, то было бы крайне интересным предположить и начать сбор доказательств в пользу того, что мегринская пчела Армении является предком всех желтоокрашенных пчел, в том числе и итальянских (косвенное подтверждение этому существует).
Отдельного разговора заслуживает среднерусская пчела, которую уже только из-за ее ройливости нельзя считать породой в полном смысле этого слова. Термин «чистопородное разведение», часто употребляемый к этой пчеле, представляется мне более чем неточным не только из-за того, что среднерусская пчела теперь повсеместно метизирована южными пчелами, но и потому, что этот экотип изначально формировался как смесь нескольких гораздо более древних пород.
Предлагаемая гипотеза позволяет сделать немало других важных выводов, поэтому полиандрическая природа роения в случае ее подтверждения может иметь большое значение для теории и практики пчеловодства.
А.С.СЕНЮТА
Псковская обл.
Адрес редакции журнала "Пчеловодство":
