Любовь к пчелам мне пытались привить еще до Великой Отечественной войны. В 1938 г. этих удивительных насекомых приобрел мой двоюродный брат Миша. Но не суждено ему было стать пчеловодом, хотя брат относился к делу серьезно, где только мог доставал книги и изучал их, чтобы применять знания на практике. А как интересно он рассказывал о пчелах! В 1940 г. Мишу призвали в армию, потом началась война, и в 1942 г. он погиб на фронте. После ухода Миши в армию пчелами стал заниматься его отец — мой дядя Прохор. Человек малограмотный, книг он не читал и пчел водил примитивно. Мы, подростки, летом работали в колхозе, так что не до изучения пчеловодства было, а потом пришел и наш черед, кому идти в ФЗО, а кому — в армию.
Демобилизовавшись, я редко наведывался в деревню — лишь для того, чтобы порыбачить. Всякий раз дядя уговаривал меня заняться пчелами, но бесполезно. Дело в том, что заглядывал в ульи он бесцельно и часто пчелы злились и жалили окружающих, не лишен был этой участи и я. Лицо опухало так, что смотреть не мог. В 1955 г. дядя Прохор приобщил к пчеловодству моего отца, а на следующий год дал мне хороший отводок, который я привез в город.
Опыта прямого общения с пчелами у меня не было, поэтому пришлось полагаться на интуицию. Помня об ужалениях, расширение вощиной делал с опаской, тем более что не имел ни сетки, ни дымаря. Листы вощины подставлял с обеих сторон гнездовых рамок, а поскольку данную процедуру проводил осторожно и нечасто, то пчелы были абсолютно спокойны. В результате пришел к следующему заключению: секрет миролюбия крылатых тружениц заключается в том, чтобы не допускать небрежности в работе.
Так постепенно я проникал в суть жизни пчел, и это выработало своего рода бесстрашие перед ними, что, как оказалось в дальнейшем, немаловажно. Со временем также понял, что моя чистоплотность и отсутствие неприятных запахов, поскольку не пью спиртных напитков и не курю, способствуют их спокойствию. При работе не раздавил ни одной пчелы. В течение года у меня не было сетки, и это не мешало. Когда же бывал у дяди или отца, то видел, что из-за несвоевременного разбора гнезд у них на пасеке просто кишели пчелы, которые устраивали напады на другие семьи, что еще больше будоражило семьи.
Мой отводок за сезон вырос до мощной семьи. В зиму она пошла на полностью обсиженных 12 рамках, запас кормов составлял 35–37 кг. Весна 1957 г. показала, что семья благополучно перезимовала, без сырости и подмора. К 28 мая она развилась до 18 рамок, в этот день я разделил ее пополам. У деревенского пчеловода приобрел матку из ослабевшей семьи, затем купил еще четыре семьи. Анализируя результаты зимовки, понял, как важно обеспечить своих подопечных достаточным количеством корма. До сих пор не допускаю, чтобы зимой пчелам было голодно.
За четыре года практической работы в сочетании с изучением теории многое узнал о замечательных насекомых. Стремился понять причины роевого инстинкта и одновременно старался сдержать этот естественный процесс. Но поскольку был занят на основной работе, одна—две семьи у меня все же роились. Замечу, правда, что вышедшие рои никогда не улетали далеко от пасеки. Теперь понял: пчелы льнут к доброй душе. Когда после работы подходил к дому, меня встречали соседские ребятишки и докладывали: «Дядя Володя, вон там сидит ваш рой». Взяв переноску или корзинку, шел к нужному месту, стряхивал рой в принесенную емкость и накрывал ее снятой с себя рубашкой. Несколько минут ждал, пока пчелы успокоятся, а затем шел с ними к пасеке. Пчелы, не успевшие войти в роевню, кружась, летели следом за мной. Не только дети, но и взрослые, которые видели, как пчелы садились на меня и не жалили, приходили в ужас. В такие моменты я слышал: «Да он колдун».
С 1978 г. стал ездить на кочевку за 57 км от города. Останавливался в лесу, в 100 м от поселка. Работал с ними, не боясь ужалений, в фуражке и трусах. Однако через восемь—десять лет в 100–120 м от пасеки соседи посадили картофель. Как-то, ближе к вечеру, услышал женский визг и брань. Сначала не придал этому значения, но потом из любопытства подошел к забору и увидел, что половшая картофель соседка машет руками и проклинает меня и пчел. Я подошел и попытался объяснить, что пчелы ни при чем, но разъяренная женщина и слушать меня не хотела. Тогда предложил ее супругу и сбежавшимся ребятишкам пройти со мной на пасеку. Там пчелы мирно сновали из ульев в поле и обратно, никого не трогая. Вдруг сосед заявил, что я колдун, ведь на огороде пчелы им покоя не дают, а здесь ни одна не подлетела.
Я стал объяснять: мои пчелы летают так, что ужаления людей исключены, а вот на перелете через поле, возможно, где-то привился рой (как потом выяснилось, в сарае, стоявшем неподалеку). А поскольку соседка во время прополки вспотела, ее волосы, не повязанные косынкой, растрепались, чего пчелы не терпят, то они на нее и налетели. К тому же, испугавшись, женщина начала размахивать руками, чем усугубила ситуацию. «Видите, — говорил я, — меня пчелы не трогают, потому что хожу в фуражке, а вам следовало надеть косынку».
К сожалению, мои доводы их не убедили. Соседка продолжала грозить, что напишет жалобу, а ее муж называл меня колдуном. Так я и прослыл им. Детям объяснял, что пчелы меня не жалят благодаря волшебной фуражке. Ребятишки постарше просили даже продать им ее. Теперь они выросли, многие уехали. Некоторые нынешние подростки, к сожалению, не понимают, сколько доброты и труда вкладывают пчеловоды в своих подопечных. Из озорства или из зависти 16 июня 2000 г. мою пасеку безжалостно сожгли. Сгорели строения и инвентарь, погибли пчелы...
В.М.ГОНЧАРЕНКО
г. Омск
Адрес редакции журнала "Пчеловодство":
